Николай Николаевич Головченко, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Лаборатории «Историческое краеведение» Алтайского государственного педагогического университета (Барнаул, Россия)
«Томирис»: в поисках идентичности
Скифо-сакский мир – это гигантская культурно-историческая фреска в масштабах всего степного пояса, раскинувшегося по просторам Евразии: от Венгрии на западе и до Китая на востоке во второй половине I тыс. до н.э. Схожесть элементов конской упряжи, вооружения, декоративного искусства звериного стиля и экономического базиса послужила тем основанием, отталкиваясь от которого, исследователи посчитали возможным говорить о данном историческом образовании как об определенном единстве (хотя всем очевидно, что данное «единство» единым отнюдь не было). Памятники различных археологических культур скифского времени являются брендовыми объектами историко-культурного наследия ряда регионов современных держав, в том числе России и Казахстана. Вокруг «скифского» исторического феномена сосредоточено постоянное внимание как научной, так и заинтересованной общественности. Каждая из этих, конечно, условных групп постоянно продуцирует вокруг себя некий контент, и в частности – кинематограф.
Одним из ярких эпизодов данного процесса стал выход в свет в 2019 г. фильма Акана Сатаева «Томирис». Как следует из названия, фильм посвящен легендарной «царице массагетов» Томирис, в 530 г. до н.э. победившей персидского царя Кира II Великого. Однако наряду с историческим повествованием в рамках костюмированной драмы в фильме отражены современные штампы о древнем мире и проблемы, раннему железному веку совершенно не свойственные, проистекающие из текущей общественно-политической повестки. Приведем примеры.
Дикость и варварство. Несмотря на то, что эпоха «раннего железа» была далеко не самой благоприятной для жизни, вряд ли все вопросы в то время решались исключительно силой, как это показано в фильме.
Архаичность и прогресс. Культовые события изображены плясками и причитаниями шамана, которого никто не слушает и никак не воспринимает. Более того, в итоге он без должной мотивировки устраивает самосожжение, что в показываемом обществе ни к каким последствиям не приводит. Очевидно, сделано это для демонстрации архаики шаманистских верований. Однако это посыл не из VI в. до н.э.
Феминизм и героизм. Показанная в фильме высокая роль женщины в абстрактной сакской общине нареканий не вызывает. В отличие от участия женщин в рукопашных баталиях и фехтовании на кинжалах с двух рук. Да, археологически выявлены погребения «амазонок», но их главными военными атрибутами являются не мечи и копья, а стрелы и луки.
Образ рассказчика. Повествование изложено не от Геродота (основного источника), а от лица аль-Фараби.
Единство степи. Ряд речей главной героини вертится вокруг пространных рассуждений о свободе и едином народе, но о каком именно? Остается решать зрителю.
Пантюркизм. Оригинальный язык фильма – древнетюркский. Однако большинством современных исследователей скифские и сакские общности считаются ираноязычными. Даже в русском варианте фильма данный подход режет слух, когда юная Томирис, уносимая подручным отца, кричит «Хан!». Скифские и сакские лидеры в исторических источниках именуются обычно вождями или царями, но никак не ханами.
Вместе с тем необходимо отметить, что кино сделано качественно: отличные виды, прекрасные каскадеры, добротно проработанная, но стилизованная и крайне смешанная материальная часть. Предметный комплекс со всего скифского мира различных периодов собран в кадр явно неслучайно, за реконструкциями и репликами стоят серьезные специалисты, большая работа и обоснованно выбранная, но сознательно измененная концептуальная база. Слоган фильма – «царица, рожденная возвеличить степь» – призван утвердить нужную авторам идентичность Томирис.